Уже в кровати я вспоминала, с чего все началось.
— Поцелуйчик! A hug! Give me a hug!
Укутавшись в тонкую простынь, Ника перескакивает с языка на язык точно играет в классики: квадратик — русский, другой — английский, две ноги — иврит.
Я лежу на детском матрасе, поджимаю ноги. Она втиснула его между шкафом и изголовьем кровати специально для меня — я читаю, пока она засыпает.
Каждый вечер перед сном мы встречаемся в отражении зеркала на стене.
— Спи уже!
— Поцелуйчик, поцелуйчик! Нет, не так! Я тоже хочу тебя поцеловать!
В её голосе хитрость и бодрость ежевечерней шалости: как только я поднимусь обнять её, она крепко обхватит меня руками, громко хохоча.
— Давай-ка спать!
— Мамочка, мамочка, ручку!
В свете ночника я вижу её ладонь — она требовательно ищет мою руку в воздухе. Я беру её ладонь в свою. Комочки хлопка, пенка малинового варенья, пушистое тесто, облака цветущего миндаля, морской песок, рассвет в горах — нежность мира в детской ладони.
Я перебираю её пальцами и воспоминаниями.
— Спокойной ночи!
Я высвобождаю руку.
Ещё один день детства.
Прошёл.
