Я замечаю, как последние дни пишу о чем угодно, только не о детях, потому что мы проживаем очередной кризис с Шоном и ищем решения. Каждый день, каким бы он ни был спокойным и радостным, продолжает напоминать, что процесс длится.
Быть его сторонним наблюдателем получается не всегда: порой часть, которая обесценивает все наши достижения, говорит слишком громко “он ничему не учится; это никогда не закончится, вы никогда не сможете это решить”.
Вчера, пока Ника была на уроке верховой езды, мы успели поговорить: разговор был прямой и открытый, будто чертеж, выполненный острым карандашом. Эмоциональная собраннасть рассекала слои запутанности, наполняя пространство между нами ясностью. Он плакал, потом мы молчали. Через несколько минут тишины он опустил голову мне на колени: я гладила его по волосам, ощущая, как мягкое тепло скользит из пальцев, осушая слезы.
Я заметила, что благодаря годам терапии и медитации, не проваливаюсь в эти моменты с головой. Они не уносят с собой любовь к сыну: она продолжает течь, оплетая нерешенные вопросы и проблемы, наполняя их смыслом — для чего сейчас нужны границы? Есть ли в запретах мудрость? Видим ли мы будущее, наполненное результатами наших решений?
Утром ситуация продолжает напоминать о нерешенности, но мы смеемся, обсуждаем дырявый огурец и почему нельзя продать доменное имя, даже, если ты его придумал.
Мне хочется выписать каждую букву этих ощущений, чтобы не позволить обесцениванию проявиться.
Я отпускую разочарование, бессилие и усталость, чтобы позволить изменениям произойти, наполняя нас уверенностью, что все будет хорошо.
